Мама умершей в алтайском селе девочки рассказала, как им оказывали медпомощь

Следственный комитет разбирается в гибели годовалой девочки в больнице Советского района.

Чудовищная трагедия произошла 11 января: молодая семья из Якутии гостила у родителей на Алтае. В какой-то момент ребёнок обжёгся горячим чаем. По словам мамы, изначально медики заверили, что ожоги не опасные. Но затем персонал Советской ЦРБ начал непонятные манипуляции, в правильности которых теперь предстоит разобраться следователям. Через несколько часов после приезда в больницу девочка умерла.

По предварительной версии, малышке прокололи лёгкое, когда ставили катетер. Уголовное дело возбуждено по статье «причинение смерти по неосторожности». Однако убитые горем родители настаивают: это была халатность со стороны медиков. Они требуют реального наказания и намерены лишить виновных лицензии на медицинскую деятельность.

Я стала наливать чай на кухне, на стол стакан поставила, на вытянутую руку. Девочка со мной постоянно рядышком была. И в этот раз тоже рядом была. Я отвернулась чайник на место поставить, а она стакан опрокинула на себя. Утром, около 9 часов это было. Мы до больницы меньше чем за 5 минут домчались на скорой. Педиатр как раз нас там встретила, поставили укол обезболивающего. Педиатр нам сказала, что нужно в реанимацию пройти, там всё обработаем. Пока мы до реанимации шли, разговаривали с ней. Она сказала: ничего страшного, были случаи, когда к нам привозили детей с ещё большими ожогами. Мы всех обычно в Барнаул отправляем, в ожоговый центр, здесь не лечим ожоги. Вы понимаете, на скорой сказали: ничего страшного! Я не понимаю, зачем они все эти действия предпринимали, если ничего страшного?!

В реанимации обработали ранки хлоргексидином, перебинтовали. Дочь успокоилась, всё нормально было. Естественно, когда врачи подходили, она плакала – она боится врачей. А так она на ручках у меня была. Потом снова медсестра подходит, перетянула ей ручку жгутом, потрогала: ой, а у вас вен совсем нет, катетер подключичный надо будет поставить. Надо прокапать, ребёнок маленький, чтобы обезвоживания не было. Говорю: ну как венок нет? Мы три дня назад анализы в Новосибирске сдавали из вены, всё быстро взяли, хорошо. Ну, мол, капать же много, чтобы катетер поставить, нужно в наркоз ввести ребёнка, потому что там всё близко, она дёрнется, вы не удержите. Я говорю: ладно, если так безопаснее, давайте. Согласие на наркоз я подписала, подписывала только на наркоз. Зачем они решили катетер этот ставить, эти капельницы? Дочка себя хорошо чувствовала. Ни шока не было, ни сознание не теряла. Она успокоилась, как будто не было никакого ожога. Потом пришли врачи, двое или трое было мужчин: всё, выходите в коридор. Я говорю: вы подождите, у меня ещё ребёнок не уснул, пусть она в наркоз войдёт, и я выйду. Они говорят: нет, выходите, она у вас больше не дёрнется. Меня в коридор выгнали, и что там происходило в реанимации с ребёнком, я не знаю. Всё это время мы долбились в реанимацию. Время идёт, сказали просто катетер поставят. Я спрашиваю: что с ребёнком происходит? – «Ведутся работы».

Регина Голошубова, мама Варвары

Поднимаюсь туда, вижу, что Регина открывает дверь, её выталкивает доктор, прямо выталкивает из реанимационного отделения, и закрывается дверь изнутри. Я пошёл к главврачу, он находился на обеде.

Андрей Голошубов, отец Варвары

За это время, как он только ушёл, мне открыли дверь, сказали: заходите, где ваш муж? Говорю: он сейчас придёт. Они все сидели в ординаторской, два педиатра было, двое мужчин. Мне сказали: мы потеряли Варю. Я говорю: вы что с ней делали?! Они ответили: «Мы катетер ставили». Я сама уже их растолкала, побежала в палату, где дочь лежала. Она вообще ни к чему не была подключена, никакого аппарата, лежала, с головой накрытая, под простынкой, синяя вся, холодная. То есть она не только что у них умерла.

Диплом врача – его никак нельзя покупать. Они же отвечают за жизнь людей, за таких крошечек. А они говорить не умеют, не объясняют ничего, они как собаки здесь.

Оксана Корчагина, бабушка Варвары

Думали, что от наркоза, что много наркоза поставили. Следователь сказал, что дальше будут отправлять на гистологию, там выявится, что ставили, какие препараты. Но оказалось, что проткнуто лёгкое, дальше никаких экспертиз не проводилось. ИВЛ, похоже, вообще не было в больнице. Даже если бы была ИВЛ, из реанимации ничего не выкатывали, ничего не выносили. Когда мы зашли в два часа, там в палате не было ни одного аппарата, никакого вообще. Там дедушка лежал в реанимации, у них там накурено было, они курят в реанимации! Доктора! Как это вообще можно так?! Дефибрилляцию сердца делали, у неё остались на теле следы от утюжков. На животе. Где они у неё там сердце нашли?! Под рёбрами? Как можно делать так массаж сердца, вы что там?! В нетрезвом состоянии были или что с вами не так? Вы не умеете массаж сердца делать, не умеете катетеры ставить. Почему вы в реанимации работаете тогда?

Регина Голошубова, мама Варвары