Шварцберг Дора и Боссо Хорхе в Барнауле музыканты

Концерт Доры Шварцберг (скрипка, Австрия) и Хорхе Боссо (виолончель, Аргентина) в Барнауле организован Государственной филармонией Алтайского края и фондом "Русское исполнительское искусство"

Пресс-конференция, посвященная выступлению Доры Шварцберг (скрипка, Австрия) и Хорхе Боссо (виолончель, Аргентина) в Барнауле:

Когда и как сложился ваш дуэт и какую музыку вы играете?

Дора Шварцберг: Мы с Хорхе играем уже пять лет. Сначала один наш общий знакомый предложил Хорхе написать танго, а мне - исполнить эту музыку. Он написал, я сыграла. Мы даже не были знакомы. А потом все же встретились и стали играть вместе. В нашей программе есть не только танго и авторские произведения Хорхе Босо, но и камерная музыка.

Связывает ли вас с Хорхе что-то помимо творчества - добрые человеческие отношения, увлечения, что-то еще?

Дора Шварцберг: Недавно Хорхе делал большой проект, посвященный Шостаковичу - "Мосты". Его премьера состоялась в прошлом году на сахаровском фестивале. Там были и женский хор, и инструментальный ансамбль, и огромное количество ударных инструментов. Во время подготовки этой программы Хорхе искал слова для русского хора, и я ему немного помогала. Но большую часть текстов он находил сам - я при этом не присутствовала. Это были совершенно невероятные тексты Ломоносова, Державина, Хлебникова, Крылова, о которых я даже никогда не слышала. Он читал их по-итальянски и по-английски и каким-то образом совмещал с музыкой. Для меня до сих пор остается загадкой то, как можно было найти стихи к уже существующей музыке, да еще и на чужом языке. Он занимался этим проектом на Родосе, я туда приезжала и мы работали как озверелые - сначала мне нужно было написать тексты латинскими буквами - я вписывала их под ноты и расставляла ударения, потом я переводила эти слова на русский язык и вычеркивала все латинские - хор ведь пел по-русски! Это была довольно сложная, но невероятно приятная работа!

Хорхе Боссо: А вообще, музыка для нас - это не работа, а образ жизни. Она не имеет никакого отношения ни к карьере, ни к чему-либо еще.

Дора, говорят, что вы родились за кулисами. Как понимать эту фразу?

Дора Шварцберг: Буквально! Я, естественно, этого не помню, но мне говорили, что мама родила меня прямо на репетиции. Я - потомственный музыкант. Моя мама - виолончелистка (она еще играла на рояле и аккордеоне), бабушка (мамина мама) - скрипачка, а дедушка - капитан корабля!

Расскажите, пожалуйста, про ваш инструмент, на каких скрипках вам довелось играть?

Дора Шварцберг: Все, пожалуй, и не упомнишь. Моей первой скрипкой была изумительная крошечная четвертушечка знаменитого немецкого мастера Штайнера. Готовясь к своему первому концерту, я очень "удачно" помыла ее спиртом и благополучно сняла весь лак. Потом моей основной скрипкой стал итальянский инструмент, принадлежавший одной из папиных сестер - скрипачке. У той скрипки была занимательная история - когда моя тетя играла на ней в оперном оркестре, на нее (и на скрипку тоже) в яму упал танцор. Но инструмент играл хорошо. Следующую скрипку (Рокко) мне дал один московский профессор. Потом были современные скрипки. Скрипку Гваданини мне давал изумительный скрипач Исаак Штерн. А вот на скрипке Страдивари я играла без большого удовольствия. Сегодня я играю на скрипке, которая была сделана в Милане в XVI веке. Одним из ее главных достоинств является то, что она МОЯ! Вот, наверное, и все инструменты, на которых мне приходилось играть, хотя, по дороге, конечно, было что-то еще.

А сколько стоит ваша сегодняшняя скрипка?

Дора Шварцберг: А вам купить или продать? Представляете, сколько она будет стоить, когда я помру? Скрипка экс-Шварцберг! Но это, конечно, будет еще не скоро! (смеется ). Скрипки стоят по-разному. Недавно на большом лондонском аукционе скрипка Страдивари была продана за 1,200,000 фунтов. Впрочем, ни один инструмент нельзя оценить по достоинству и он никогда не стоит столько, сколько за него дают.

Вы много путешествуете. Запоминаются ли вам чем-то города, в которых вы выступаете? Есть ли у вас какая-то культурная программа?

Хорхе Боссо: Мы приехали вчера в три часа ночи и пока не успели познакомиться с вашим городом. Но мы уже играли с барнаульскими музыкантами и можем судить о городе по этим людям - они очень милые. А первым, кого я увидел в Барнауле, был... Ленин!

Дора Шварцберг: Чаще всего на знакомство с городами у нас просто не хватает времени - мы видим их только из окна машины. Вот в Красноярске мы провели три дня, и зашли в очаровательный музей, посмотрели картины Сурикова. А в Барнауле я успела съесть пломбир! Чудесный! Такое мороженое можно получить только на представлениях в цирке! Такое мокренькое!

Какая аудитория воспринимает вас лучше всего?

Дора Шварцберг: Мне всегда трудно отвечать на этот вопрос. В любом случае, по энергетическому обмену публика всегда гениальна. Был случай, когда во время исполнения "Oblivion" в Петербурге, одну даму увезла с концерта карета Скорой помощи. Ей стало дурно. Очень часто на наших концертах люди рыдают. Честно говоря, я и сама, бывает, плачу.

Хорхе, эклектичность вашего репертуара - это ваше внутреннее мироощущение или желание попробовать все, что только есть в музыке?

Хорхе Боссо: Я не пробую, я - делаю. Я что-то пытаюсь играть дома, наедине с собой, но на виду у всех я не экспериментирую. В нашей программе, которую мы играем с Дорой ("Медленный огонь" - прим. ), мы исполняем танго, но это не оригинальное аргентинское танго, которое знакомо каждому жителю Буэнос Айреса. Оно не хуже и не лучше. Оно просто другое. Нельзя считать, что если ты родился в Буэнос Айресе, то такая музыка по определению твоя. Если ты ее однажды исполнил, она тебе больше не принадлежит. Мне кажется, что мое видение такой музыки и опыт Доры только обогащают настоящее аргентинское танго. Жители Буэнос Айреса уже слышали нашу музыку и она им очень понравилась. Однажды в Аргентине мы участвовали в одном из музыкальных фестивалей, и там присутствовал великий Ливертелло, который подошел к нам после выступления, обнял Дору и сказал ей: "Ты наша!"

Дора Шварцберг: Это было для меня огромным счастьем!

Что именно отличает ваше танго от аргентинского?

Дора Шварцберг: Мы исполняем все танго, которые играют в Буэнос Айресе, но там вы вряд ли найдете камерный оркестр с солистом-скрипачом или, не дай Бог, скрипачкой. У них свои более традиционные ансамбли. Они играют по-другому. Понимаете, концерт Бетховена ведь тоже можно играть по-разному, и "Светлой памяти" Баха, я надеюсь, каждый также стремится играть по-своему. Вот и танго тоже. Я лично не имею к танго абсолютно никакого отношения. Более того, я никогда об этом и не мечтала - я вообще никогда ни о чем не мечтаю. Что приходит, то приходит. Так получилось и теперь я не могу без этого жить. Я играю так, как хочу - я такой человек. Заставить меня очень трудно. Кстати, Хорхе играл танго в Буэнос Айресе с величайшими мастерами. На виолончели. Хотя, казалось бы, какое может быть танго на виолончели?! Вот такие мы ужасно странные люди!

Какую музыку вы слушаете сами?

Дора Шварцберг: Мне нравится хорошая музыка. Я очень люблю джаз, рок, но совсем не врубаюсь в рэп! У меня не получается! Я стараюсь, но эта музыка ничем меня не задевает. Совершенно. А так - все ем! Кроме лука и чеснока. А вообще, я недавно вспоминала историю: много лет назад в Московской консерватории проходили "Бетховенские Дни" и вокальный факультет обозначил тему заседания своего научно-студенческого общества как "Бетховен и музыка". Вы можете себе это представить?! Это как "Куклачев и кошки", "Шишки и мишки", "Ленин и революция".

Вспомните, пожалуйста, самое экзотичное место, где вам приходилось играть?

Дора Шварцберг: Я играла в конюшне! (смеется ) Дважды. В первый раз это случилось очень давно, когда я еще жила в России и ездила по стране с гастролями - светлейшее было время! Я играла в каком-то клубе, когда в окне появилась голова лошади. Она стояла очень долго и слушала. А 10 лет назад возле Гамбурга проходил фестиваль, организаторы которого сделали концертные залы в... конюшнях. Поставили скамейки, посадили людей. Я конечно, сразу же оттуда сбежала к лошадям и стала играть им на скрипке. У меня даже есть фотография - дочка успела сфотографировать.

Хорхе Боссо: А у меня таким местом является остров Родос, который находится в Греции. Я бываю там довольно часто. В прошлом году я провел на этом острове более 2,5 месяцев. Через два дня я снова туда поеду. Посреди моря там есть камни, на которых я люблю сидеть и играть. Просто так. Для себя.

Получается, что вы очень разные - Хорхе любит играть для себя, а вы, Дора, в одном из интервью сказали, что любите играть только для других...

Дора Шварцберг: Это правда. Хорхе очень любит играть только для себя. Куда бы он ни ехал - всюду тащит за собой виолончель и при любой возможности играет. Он счастливый человек - сидит себе один, играет. А мне нужны зрители. Когда я была маленькой, я говорила, что я ни девочка, ни мальчик, ни еврейка и ни русская, я - артистка! Сейчас мы с Хорхе играем вместе и он меня учит тому, что нужно чаще играть для себя. Мне теперь это даже нравится. Вот только совсем не хватает времени - то ученики, то работа... Но иногда после 12 ночи мне хочется поиграть для себя - я просто сажусь и играю.